Интервью с экспертом: ведущий французский лингвист Ален Доминик Вио о современных языках, евроинтеграции, интернет-коммуникациях и государственном регулировании языка

Справка: 

Ален Доминик Вио - ведущий лингвист Франции,
директор лаборатории Национального центра научных исследований Франции (CNRS), профессор, доктор лингвистики,
вице-президент Международной ассоциации окситанских исследований, автор более 10 монографий и 160 научных публикаций,
руководитель первой в России совместной франко-российской лаборатории «Динамика языков в миноритарных ситуациях» (структурное подразделение Института современных языков, межкультурной коммуникации и миграции РУДН),
член научного совета Дома наук о человеке Аквитании,
член Национального комитета Национального центра научных исследований Франции (CNRS), секция 34 "Науки о языке", Член Национальной квалификационной комиссии Франции по отбору кадров для университетов (CNU).

Господин Ален Вио, я знаю, что сфера Ваших научных предпочтений – исследование миноритарных языков. Расскажите про свои занятия подробнее.
Мы выбрали работу над языками в миноритарной ситуации не случайно. Это более широкое понятие, чем просто миноритарные языки. Это языки, которые на данной конкретной территории уступают другому языку или языкам по ряду параметров, таких как количество носителей, функциональная нагруженность, статус и так далее. Языком в миноритарной ситуации может быть абсолютно любой язык – русский, английский, французский. Например, можно говорить о таком языке в миноритарной ситуации, как немецкий во Франции, но, безусловно, не немецкий в Германии или Швейцарии. Также мы можем работать с таким языком, как бретонский, который нигде ни в какой стране не обладает статусом государственного или официального языка. И в рамках самой Бретани, во Франции, количество носителей бретонского языка незначительно по сравнению с носителями французского. Есть еще одна категория языков в миноритарной ситуации – это языки, которые не имеют своей территории. Одним из примеров языков такого типа являются языки миграции. Главное – эта та конкретная ситуация, в которой оказался язык, а не его абстрактные характеристики и статусы.

Как с точки зрения методологии можно исследовать миноритарные языки?
В наших исследованиях мы опираемся на теоретический фундамент социолингвистики, на ту общую литературу, которая существует по вопросу, а также на монографические исследования конкретных территорий. Наша методология относится к типу эмпирико-индуктивных, поскольку мы всегда исходим из тех данных, которые собираем в ходе полевых исследований и строим гипотезу только на базе конкретного материала.

Под каждую ситуацию разрабатывается свой тип анкет и интервью с определенным набором вопросов. В целом, основными взаимодополняющими методами исследования является анкетирование и интервью.

Хорошим и надежным источником информации по интересующим нас вопросам служит так же база данных «Категоризация миноритарных языков в Европе». Она стала результатом 10 лет исследований, которые я возглавлял в рамках работы в лаборатории Национального центра научных исследований (Франция) и в Доме наук о человеке Аквитании. Кстати говоря, очень существенная часть этой базы данных относится к русскоязычным номинациям.

В рамках Института современных языков, межкультурной коммуникации и миграций Вы координируете научную работу первой в России совместной франко-российской лаборатории «Динамика языков в миноритарных ситуациях». Какие языковые ситуации она исследует?Лаборатория была организована в прошлом году и ее деятельность сосредоточена на четырех основных социолингвистических параметрах языков в миноритарной ситуации. Во-первых, это связь языка и территории. Здесь исследуются вопросы языковых границ различного типа, а также векторы и тенденции территориальной динамики языков. Второй важный аспект – это языковая политика и языковое планирование, то есть совокупность мер, осуществляемая государствами в ситуациях языковых контактов для управления мультилингвизмом. Третье направление наших исследований связано с вопросами стандартизации. Здесь исследуются (с точки зрения социолингвистики) взаимоотношения кодифицированных и некодифицированных форм идиомов, изучаются вопросы стандартизации, исследуется отношение носителей языка к стандартной форме. И наконец, четвертое направление объединяет первые три и исследует основные теоретические конструкты в области социолингвистики, посредством которых изучаются те или иные ситуации. К таким конструктам относятся, например, лояльность к языку, потребность в языке, мотивация к изучению языка и другие.

Над каким проектом сейчас работает ваша лаборатория?
Текущий проект «Номинации вариантов миноритарного языка и социолингвистическая идентификация: между обособлением и интеграцией идиома», который выполняется лабораторией «Динамика языков в миноритарной ситуации» совместно с Национальным центром научных исследований Франции (CNRS) координируется двумя исследователями – мною и Светланой Москвичевой.

Известно, что существуют различные названия для языка или вариантов одного языка. Например, пикардский, нормандский или валлонский являются названиями вариантов языка d'oïl, а немецкий язык представлен баварским, нижненемецким и другими диалектами. Это названия идиомов больших мажоритарных языков. Но также обстоят дела и с миноритарными языками: например, есть гасконский, лангедокский, провансальский и другие варианты окситанского языка.

Существование подобных названий (номинаций) говорит, с одной стороны, о привязанности носителей языка к определенному его варианту, а с другой стороны, свидетельствует о центробежных тенденциях в данном языковом пространстве. Наша роль заключается в том, чтобы через непосредственное наблюдение над ситуацией и общение с разными категориями носителей идиома, описать и классифицировать эти явления, с учетом экстралингвистических параметров общества, в котором одновременно присутствует мажоритарный и миноритарный языки.

В настоящее время в центре наших интересов оказались две языковые ситуации. Это татарский язык, который можно рассматривать как миноритарный в рамках всей территории Российской Федерации, но который не является таковым на территории Республики Татарстан. А также окситанский язык, миноритарный на всей территории Французской Республики. И татарский, и окситанский языки схожи в том, что за этими названиями стоит целый ряд номинаций, связанных с территориальными, культурными или религиозными измерениями.

Например, окситанский язык – это один из региональных и исторических языков Франции, распространённый в южной части страны. Этот язык служит маркером общности исторического, культурного и языкового пространства, так называемой Окситании. Но помимо интеграционных функций и тенденций, в рамках этого коммуникативного пространства также есть тенденции к индивидуализации, локальной или региональной идентичности, подчеркиванию специфики тех или иных зон распространения языка. Например, существует гасконский, беарнский, лангедокский, провансальский диалекты. Существует целый ряд номинаций и для татарского языка: мишарский диалект, кряшенский язык. Ногайбакский язык автономизировался от татарского и считается сейчас отдельным языком. Мы изучаем факторы, влияющие на территориальную динамику языков и на их репрезентации в сознании носителей.

Также в поле наших исследований находится баскский язык. Мы проверяем гипотезу, что стандартный вариант языка способствует тенденциям к унификации и повышает жизнеспособность языка. Кажется, что ответ на этот вопрос очевиден, но в реальности все обстоит несколько сложнее.

В прошлом году мы приступили к работе над нашим исследованием с проведения серии интервью. В Сергачском районе Нижегородской области мы посетили места традиционного проживания татар-мишарей, которые в быту, в обычной жизни используют свой диалектный вариант языка, но владеют и литературным татарским языком, на который переходят в более официальных ситуациях. Предварительно можно сказать, что этот идиом совершенно естественно входит в континуум, который покрывается языком литературным. Это достаточно классический случай. Сейчас мы вернулись из Республики Татарстан, где встречались с другой группой носителей татарского языка – с кряшенами. У них несколько иной тип коммуникативных практик. В мае мы планируем провести исследование в Испании, в Аранской долине, и во Франции, в местах традиционного использования окситанского языка.

Современный мир постоянно усложняется и одновременно стремится как к глобализации, так и к локализации. Так в чем же заключается значимость изучения языков для понимания мировых международных процессов?
Я сознательно расскажу про мажоритарный язык – японский. Несмотря на то, что глобализация и международная торговля повысили роль английского языка, все, кто работали и работают с японцами, знают, что для выстраивания деловых отношений – знать японский язык необходимо. Значит, он полностью сохраняет свои позиции.

Язык зачастую рассматривается как связующее звено культуры, маркер этнической идентичности и фактор национальной принадлежности. Как влияют изменения на международной арене на роль языка и коммуникации?
В начале эпохи романтизма носители «небольших» языков начали воспринимать их как центр, вокруг которого можно построить нацию и государство. Это было время, так называемой второй волны национализма в Европе.

Возьмем латвийский язык на территории бывшей Российской империи, независимого государства в период между двух мировых войн, а затем, Советского Союза. Он получил современное социолингвистическое определение именно в период конструирования национальности, идентичности, которая была укреплена фактом созданием республики, в которой этот язык выполнял функции национального языка Республики. И сейчас Латвия защищает свой язык, это важный аспект национальной политики, методы которой, кстати, критикуется и в России, и в Западной Европе. Есть другие случаи – менее конфликтные. Если взять Испанию, там нет ни государства басков, ни государства каталонцев, но каталонский и баскский языки сильны с позиции политического самосознания. И вот это выраженное самосознание, признаваемая идентичность позволили дать этим языкам новую жизнь в настоящее время. Что произойдет дальше, неизвестно, но сейчас эти языки сохранены, развиваются и с точки зрения статуса, и с точки зрения корпуса. Они модернизированы и отвечают требованиям дня.

Иногда наличие политической структуры, языкового планирования, слишком жесткое политическое регулирование языковых вопросов может привести к обратному результату. Необходимо внимательно смотреть, какие типы и методы применяются для кодификации, нормализации и сохранения языка. Обратимся еще раз к каталонскому языку. Он, безусловно, стандартизован и кодифицирован. Но каталонцы используют одновременно и общую стандартную форму языка, и диалектные формы. Это очень щепетильный, тонкий вопрос. Потому что носители языка привязаны к своей манере говорить, к собственному наречию. Их привязанность к культуре, идентичность отражена именно в локальном варианте языка. То же самое можно сказать об Эльзасе, потому что диалект немецкого языка, который есть там, это не литературный немецкий. Нельзя сказать, что есть какой-то полный отказ или неприятие стандартного немецкого. Нет, конечно. Но во время оккупации Эльзаса во время Второй мировой войны нацистское правительство пыталось силой навязать тот самый стандартный немецкий язык в ущерб местному диалекту. И все это привело к тому, что большая часть населения полностью отказалась, отвергла стандартный вариант. Сейчас ситуация изменятся, но, тем не менее, и такие крайние случаи отказа от стандарта существуют.

На ваш взгляд, рост сетевых коммуникаций несет опасность для миноритарных языков?
И да, и нет. Безусловно, большая часть миноритарных языков имеет меньше возможностей доступа к социальным сетям. В то же время, носители миноритарных языков не отказываются от использования тех возможностей, которые предоставляет Интернет и того контента, который в Интернете есть на их языке. Сетевые коммуникации помогают языкам. Для миноритарных языков практически нет доступа к телевидению или к государственному радио. Однако в Интернете были созданы телеканалы, радиоканалы высокого качества, блоги. Например, я оппонировал диссертацию, в которой изучалась роль онлайн-коммуникации на цыганском языке, который, к тому же, не имеет территории. Блоги и мессенджеры существенно содействуют его распространению. Более того, социальные сети также играют роль в увеличении использования языка, поскольку в Интернете коммуникация проходит на письменном языке, а письменная форма всегда престижная, так как она способствует языковой стандартизации.

На Ваш взгляд, какую роль играют языки в формировании общей идентичности Европейского союза?
Среди основных ценностей Европейского проекта была, в частности, ценность культурного языкового разнообразия. Сейчас в рамках функционирования Европейского союза нет общего европейского органа, который был бы ответственен за языки и культуру, все эти вопросы находятся в компетенциях страны-члена Евросоюза.

То есть нет наднациональных органов.

Нет, в этой области нет, поскольку отсутствуют компетенции, которые можно было бы навязать всем и каждому. Европейский союз лишь направляет государства в сторону исполнения рекомендаций, принятых Европейским союзом в этой области. Органы Евросоюза предлагают странам-членам присоединиться к Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств, принятой в рамках Совета Европы. И это единственный на данный момент международный юридический документ, касающийся языков.

Конечно, международное право носит рекомендательный характер, поэтому заставить государства нельзя.

Абсолютно верно.

Что Вы понимаете под языковой политикой и вообще может ли общество регулировать языковую ситуацию?
Национальные государства вот уже более 100 лет занимаются государственным регулированием языка, иногда даже специально об этом не задумываясь, потому что это ежедневная кропотливая работа. Иногда они это делают сознательно, заранее программируя, заранее планируя свои действия. Безусловно, это всегда политический выбор, всегда дорогостоящие мероприятия по работе над языком.

Что Вы можете пожелать начинающим ученым, начинающим лингвистам? Как полюбить свое дело?
Чтобы по-настоящему любить свою профессию, нужно иметь с ней почти «природную» связь. Должны быть какие-то события в вашей жизни, которые в тот или иной момент вас подводят к тому, что становится вашим призванием. Что касается языков, на мой взгляд, тут все просто: мы все говорим на языке, мы все в той или иной степени им «затронуты». Призвание – это такая вещь, отсутствие которой ты чувствуешь физически.

Беседовала Юлия Николаевна Эбзеева,
заведующая кафедрой иностранных языков филологического факультета РУДН